Похоже, она вошла в его положение.

— Ладно, Прокину не звони. Еще двести долларов осталось. Неделю как-нибудь протянем. А там скажешь Прокину, что нам к свадьбе готовиться надо… Хорошо, если бы Алтынов на себя все взял. Если бы еще в своем поместье свадьбу устроил… Эх, если бы еще и я его незаконнорожденной дочерью оказалась! А что, может, он и с моей мамулей по молодости согрешил?.. Знаешь, мне всегда казалось, что мой отец — неродной…

— Если ты дочь Алтынова, тогда мы с тобой родные брат и сестра, — повеселел Вадим.

— А это плохо?

— Плохо. Потому что мы не сможем пожениться.

— Дурак! Я вся такая взрывоопасная, а он меня пугает!.. Где там твой детонатор?

Секс Олимпия любила. И только с ним… Вадим очень надеялся, что так оно и есть на самом деле…

В военной форме Максим смотрелся очень здорово. Мужественный, стройный, подтянутый. Казалось, что в штатской одежде он утратит свой мужской шарм. Но вдруг выяснилось, что в гражданке он смотрится ничуть не хуже, чем в своем камуфляже. Такой же стройный, но как будто помолодевший. Темноволосый, черноглазый, с небольшой щетиной на щеках, одетый в тесные джинсы и облегающую майку, он больше смахивал на знойного мачо, нежели на командира роты спецназа. В него даже можно было влюбиться… И Анжела поймала себя на мысли, что обязательно бы влюбилась, если бы не Вадим.

Хотела бы она, чтобы Вадим умер для нее. Но, увы, он по-прежнему жил в ее сердце, по-прежнему будоражил воображение. И если бы не Максим, она, наверное, была бы сейчас близка к помешательству. Но Максим был всегда рядом. Даже когда он был на службе, она мысленно ощущала его присутствие… Девушка так была благодарна ему за заботу…

— Ты выглядишь просто потрясающе! — польстила Максиму Анжела.

Он заехал к ней домой, чтобы вместе с ней отправиться в диско-бар. Максим сам предложил ей этот вариант. Сказал, что любит танцевать. Верилось с трудом… Но ей-то в самом деле нравилось танцевать. С Вадимом они так иной раз зажигали… С Вадимом… Теперь она будет зажигать с Максимом. Если получится…

— Да я-то что… — улыбнулся он. — Ты на себя посмотри. Ты просто потрясающе красивая девушка!

Анжела и хотела бы с этим согласиться. И согласилась бы, если бы не Олимпия… Вот кто настоящая красавица. Вот кто по-настоящему смог потрясти Вадима. Поэтому она с ним. Поэтому он берет ее замуж… Анжела не так красива, как Олимпия. Но ведь и на ее улице должен быть праздник… Должен быть…

— Спасибо, — смущенно улыбнулась девушка.

— Ты, наверное, даже не представляешь, какая ты хорошая… — продолжал льстить Максим.

— Хорошая. Когда сплю…

— Хотел бы я быть рядом, когда ты спишь, — сказал он и проникновенно посмотрел на девушку.

— Да ну тебя! — сконфуженно отмахнулась она.

Максим помог ей сесть в машину, сам занял место за рулем. Но ехать не спешил. Закурил, глубоко затянулся.

— Как там твой Вадим? — отведя взгляд, спросил он.

— Не знаю… — через силу выдавила она. — Живет со своей… Не хочу его знать!

— И правильно. Нечего убиваться, тем более что он и мизинца твоего не стоит…

— Кто знает… — пожала она плечами.

— Я знаю! — отрезал Максим.

— Поехали?

— Не могу… Аккумулятор сдох… Да, на такой вот развалюхе я езжу. Сегодня аккумулятор, завтра карбюратор, послезавтра колесо отвалится. А с деньгами негусто… Но ты не подумай, я не жалуюсь. Меня такая жизнь устраивает… Мне бы и жену такую, чтобы не жаловалась…

— Это ты к чему? — с интересом посмотрела на него Анжела.

— А к тому, что была у меня жена. Сразу после училища женился. В гарнизон привез, так она через год сбежала. К матери уехала и с концами… Замуж за какого-то чиновника вышла, икру красную, говорят, ложками ест…

— Не в икре счастье.

— Вот я про то и говорю… И Татьяна так говорила, когда замуж за меня выходила. А хлебнула лиха, так лапки кверху и задрала…

— Не знаю, если бы Вадима на край света отправили, я бы за ним поехала…

— А за мной? — неожиданно для нее и, судя по всему, для себя спросил Максим.

— И за тобой… Если бы любила…

— А ты полюби.

— А тебе это нужно?

— Да… Нравишься ты мне. Очень… Ты и красивая. И надежная, что ли… Мне такая жена нужна…

— И ничего, что с приплодом? — усмехнулась она.

Анжела почему-то была уверена, что рано или поздно Максим заведет такой разговор. И даже мысленно подготовила себя к тому, чтобы принять его предложение. Это было нетрудно — себя подготовить. Ведь она знала, что он заберет свои слова обратно, как только узнает о тайне, которая еще пока не лезла наружу.

— Ничего, — спокойно пожал он плечами.

— Ты о чем подумал?

Анжела была уверена, что он неправильно понял ее слова.

— О ребенке, — все также невозмутимо сказал он.

— Ты знаешь, что у меня будет ребенок? — возмутилась она.

— Ну, не знал… Но думал… А у тебя что, правда, ребенок будет?

— Да. Уже второй месяц пошел…

Увы, она не врала. Она и в самом деле была в положении. Вадим постарался. Незадолго до того, как стал жить с Олимпией…

Анжела о ребенке ему не говорила. Он-то, может, и поверит, но Лима такая, что и разубедить его может. Напоет ему, что Анжела от кого-то другого залетела… Да и не бросит Вадим Олимпию ради ребенка…

Об аборте не могло быть и речи. Убить ребенка, взять смертный грех на душу… Нет, она не такая… Да и память о Вадиме останется. Ведь ей никто, кроме него, и не нужен…

— Что ж, будем воспитывать твоего ребенка вместе, — с уверенностью решительного человека сказал Максим.

— Но сначала я должна выйти за тебя замуж… — Зато ей решительности явно не хватало.

— Вижу, что ты не очень этого хочешь… — не очень весело заметил Максим. — Но я вынужден настаивать. Твоему ребенку нужен отец!

— Да, наверное…

— Не наверное, а точно… Я прошу твоей руки… Ты подумай, а завтра мне дашь ответ…

— Я уже подумала…

Да, она согласна выйти замуж за Максима. Было бы глупо в ее положении отказаться от такого предложения…

То, чего так ждала Олимпия, сбылось. Иван Александрович Алтынов соизволил пригласить их к себе домой. И даже эскорт организовал. Черный лимузин и такого же цвета джип с охраной.

Олимпия изнывала от восторга. Но виду не показывала. Вела себя с достоинством. На водителя поглядывала снисходительно, как подобает привыкшей к роскоши барыне. А то еще этот мужлан будет думать о них, как о какой-то деревенщине… Холоп!